Инцидент с “украинской диверсией” в Крыму, который, если верить русским, произошел 7 августа, но оглашен был лишь 10 августа, вскрыл несколько занимательных деталей. В первую очередь, конечно, что отпускное настроение с равным успехом поражает не только депутатов и первые лица воюющей страны, но и руководство стран-“союзников”.
Мировая пресса, конечно, не пропустила мимо внимания громкую тему “теракта”, но позиция международных официальных лиц в первые дни ограничилась лишь твиттер-постом министра иностранных дел Литвы Линаса Линкявичуса да не особо внятным комментарием начальника пресс-службы Госдепа Элизабет Трюдо в стиле “Крым – это Украина”.
Остальные западные партнеры Украины (министры иностранных дел европейских государств, внешнеполитическая служба Евросоюза и Белый Дом) завелись лишь через два дня, да и то, можно сказать, с “пинка” – звонков от Павла Климкина и Петра Порошенко, экстренных закрытых консультаций Совбеза ООН и пр.
Министра иностранных дел Германии Франка-Вальтера Штайнмайера, который ныне по совместительству главенствует в ОБСЕ и должен был бы отреагировать одним из первых, тема обострения отношений настигла аж 14 августа (дата выхода его заявления). Лейтмотив запоздалой международной реакции: “Призываем стороны к сдержанности, просим не допускать эскалации, поддерживаем территориальную целостность Украины, Минск должен быть выполнен”.
Кстати, Штайнмайер только вчера, 16 августа, удосужился обменяться с главой МИД России Сергеем Лавровым мнениями по ключевым международным проблемам, включая ход реализации минских договоренностей. Глава немецкого МИД рассказал своему российскому коллеге, что доказательств, будто это Украина устроила в Крыму гонки на БТР-ах, – нет. А Лавров заверил гостя, что с разрывом дипотношений – это они погорячились.
Не менее любопытен и тот факт, что публичные заявления из Москвы выглядят фактически признанием участия Кремля в войне на Донбассе и ее связи с Крымом. Что же изменялось за эти три дня – с 7 по 10 августа – для самой России?
8 августа в Баку состоялся саммит президентов Азербайджана, Ирана и России, главным результатом которого стало фактическое создание нового энергетического картеля трех каспийских государств (Декларация Президентов Азербайджанской Республики, Исламской Республики Иран и Российской Федерации).
9 августа в Санкт-Петербурге Владимир Путин повстречался с турецким президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, который заверил, что “Турецкий поток” будет реанимирован. А 10 августа в Москве прошла встреча Путина с президентом Армении Сержем Саргсяном, у которой, кстати, не самые простые отношения с Азербайджаном и Турцией.
К тому моменту ФСБ уже опубликовало сообщение о “предотвращенном теракте украинских диверсантов” и московский истеблишмент вовсю забурлил мыслями по поводу ответной реакции. На совместной пресс-конференции после встречи с армянским коллегой Путин громко заявил, что “в таких условиях встречаться в нормандском формате в Китае бессмысленно, поскольку Украина перешла к практике террора вместо того, чтобы искать пути мирного урегулирования”.
Кстати, в Киеве не на шутку перепугались. И силовые ведомства – Совбез, Минобороны – а также МИД и президент Петр Порошенко выступили со встревоженными опровержениями:
Похоже, немалую толику страстей в этот случай добавил российский премьер Дмитрий Медведев, устами которого Кремль послал Миру сигнал, что Москва готова рассмотреть возможность разрыва дипломатических отношений с Украиной. Это – серьезный сигнал, озвученный на очень высоком уровне. Ведь за разрывом дипотношений угрожающе маячит формальное объявление войны.
Все случившееся создает впечатление, что Путину наконец удалось заручиться козырями для поставки каспийских углеводородов через Турцию в Европу, запугав турков, армян и азербайджанцев переворотами и новой войной в Нагорном Карабахе. В сочетании с крымской репризой его действия выглядят так, будто бы Россию уже не волнует вопрос санкций ЕС (возможно потому, что в Москве уверены в их скором снятии, а, возможно, наоборот – потому что уже не рассчитывают на это).
На первый взгляд, Киев и мировое сообщество оказались не готовы к фокусу с “диверсией в Крыму”. То ли отпуска должны пройти по расписанию, то ли Олимпиада важнее. Но для Украины на данном этапе оказалась важна не столько скорость международной реакции, сколько то, что впервые “Крым”, “Нормандский формат” и “Минский процесс” были упомянуты в одном общем контексте.
Причем, не только самыми высокими лицами ЕС и США, но и России, для которой этот вопрос, казалось бы, был закрыт. Следовательно, Владимир Путин повышает ставки.
Читайте: В результате очередного бунта к власти придут самые жестокие и беспринципные
Артем Янковецкий, журналист “КиевВласть”
