Единый электронный билет (е-билет) в Киеве уже работает, но для его промышленной эксплуатации не хватает решения нескольких задач: выдачи е-билетов киевским школьникам, определения компенсации за проезд в общественном транспорте столицы иногородним льготникам и установки валидаторов во все маршрутки.
Об этом в интервью KV рассказал бывший директор коммунального предприятия “Главный информационно-вычислительный центр” (КП “ГИВЦ”) Киевской горгосадминистрации (КГГА) Виталий Козубский.
KV: 8 июля с.г. Виталий Кличко уволил Вас с должности директора КП “ГИВЦ”, в связи с окончанием контракта. По данным официального сайта КП “ГИВЦ”, сейчас и.о. директора КП является Оксана Мысак. В каком качестве Вы сейчас представляет “ГИВЦ”?
Виталий Козубский: Сегодня я главный советник директора КП “ГИВЦ”. И сегодня я могу говорить о том, как было во время моего руководства в “ГИВЦ”, а также – куда, по-моему субъективному мнению, мы должны или планируем двигаться.
KV: Когда будет конкурс на директора КП “ГИВЦ”, Вы примете в нем участие?
Виталий Козубский: Еще не решил, возможно – да, буду.
KV: Около двух лет “Карточка киевлянина” находится на обслуживании в КП “ГИВЦ”. Какие системные проблемы были за это время с ней?
Виталий Козубский: Системных проблем не было.
KV: Например, с поездками в метро?
Виталий Козубский: Это были проблемы, связанные с регистрацией “Карточек киевлянина” в автоматизированной системе учета оплаты проезда (АСОП), точнее – с интеграцией в единую систему электронного билета. Сейчас все эти сложности решены.
KV: В 2018 году компания UNIT заявляла, что из-за нежелания городских властей продлевать контракт, “Карточка киевлянина” перестанет работать с 1 января 2019 года. Потом ситуация выровнялась. Как был разрешен конфликт с UNIT?
Виталий Козубский: Никаких проблем экономического или юридического характера не было. Был договор, который действовал до конца 2018 года. Он не был продлен Киевской горгосадминистрацией (КГГА), а у нас на этот момент уже было программное обеспечение (ПО) “Реестр держателей “Карточки киевлянина” и на базе этого реестра мы развили и сделали систему.
В последний рабочий день 2018 года мы пригласили представителей UNIT на деинсталляцию программы с наших серверов. Они отказались приехать. Мы провели видеосъемку, все заактировали, следовательно – никаких претензий быть не могло.
Да, потом были письма, что якобы “ГИВЦ” использовал их программный код, но любому техническому специалисту понятно, что это не так. Система UNIT имела совершенно иную архитектуру и подходы работы, нежели это реализовано сейчас.
Например, UNIT делал запись в чип-карты информации по льготам с последующим считыванием информации через специальные картридеры, что внесло существенные ограничения в развитии проекта. У нас же информация хранится на сервере, а карта является неким идентификатором льготника. Для получения информации о действующих льготах не нужно использовать специальный картридер, торговой точке достаточно иметь обычный банковский ПОС-терминал и интегрироваться с нами.
Таким образом, в сотрудничестве с “Ощадбанком”, мы реализовали проект с “Киевхлебом” и КП “Фармация”.
Кроме того, язык программирования, система управления базой данных, графический дизайн нашей системы кардинально другой. Одним словом – это абсолютно разные программные продукты.
Я лично уверен, что договор с UNIT было нецелесообразно продлевать. Не говоря уже о том, что UNIT в лице подконтрольных депутатов предлагали Киеву купить их систему за 200 млн гривен.
KV: Сегодня проблема с UNIT закрыта?
Виталий Козубский: Еще нет.
KV: В чем проблема? Киевские власти должны им денег, не выполнили какие-то обязательства?
Виталий Козубский: Они подали в Хозсуд Киева иск к “Ощадбанку”, мол, тот продолжает использовать их программу и суд они проиграли. Потом писали в Антимонопольный комитет (АМКУ) жалобу, что “Ощадбанк” нарушает антимонопольное законодательство, эксклюзивно обслуживая “Карточку киевлянина”. АМКУ ответил, что не видит нарушений, поскольку в условиях работы с этим сервисом прописано: любой банк может стать партнером.
Мы даже вели переговоры с “ПриватБанком”, но он отказался выпускать пластиковые карточки, предложив привязать “Карточку киевлянина” к уже существующим банковским картам “Привата” – что в корне противоречит идеологии “Карточки киевлянина”.
Были переговоры с “Укргазбанком”, но они тоже отказались.
Таким образом, после банкротства “Крещатика” единственным банком-партнером по “Карточке киевлянина” согласился стать и является им по сей день “Ощадбанк”, хотя проект открыт для других банков и всегда был таковым.
KV: Но споры с UNIT продолжаются уже полтора года. Что за это время сделано, чтобы отбиться от их претензий?
Виталий Козубский: Мы написали им, что готовы на проведение любой технической экспертизы за их счет. С их стороны ответа не было. Зато есть их заявление в Нацполицию о якобы продолжающемся противоправном действии – использованию их программы теперь уже “ГИВЦ”. К слову, прямо сейчас идет выемка материалов в “ГИВЦ” по этому делу (интервью было записано 8 сентября, – KV). Короче, продолжают “кошмарить”.
KV: Насколько верна информация, что UNIT хранил информацию по “Карточке киевлянина” и е-билету на своих зарубежных серверах?
Виталий Козубский: Эта информация всегда хранилась на наших серверах в Киеве.
KV: Неоднократно анонсировалось, что “Карточку киевлянина” хотят сделать виртуальной. На каком этапе этот проект?
Виталий Козубский: Этот вопрос неоднократно прорабатывался, но было решено, что это делать преждевременно. Это крутая высокотехнологичная разработка на уровне Google Pay или Apple Pay, но к такому решению надо подготовить всю инфраструктуру. Например, сотрудничество с “Киевхлебом” – владельцы “Карточки киевлянина” могут покупать в сети “Киевхлеба” три вида продукции. Также в КП “Фармация” или в транспорте. То есть под использование виртуальной карточки надо переделывать всю IT-инфраструктуру.
И второе. Мобильная карточка предполагает наличие у держателей “Карточки киевлянина” сложного мобильного устройства для регистрации. А многие владельцы этой карточки – люди пенсионного возраста, для которых это сложная задача.
Думаю, что со временем мы к этому проекту вернемся. Но сейчас нет смысла тратить большие ресурсы на создание сервиса, который не будет пользоваться спросом у потребителей.
KV: Но просчеты же все равно делались. Сколько ориентировочно стоила бы такая модернизация бюджету Киева?
Виталий Козубский: В районе 10 млн гривен. Но в таких проектах всегда есть запуск, а потом начинаются пожелания по усовершенствованию продукта, что приводит к пересмотру сметы в сторону увеличения.
KV: Следующий год Киев может вообще встретить с дефицитным бюджетом – из-за карантинного локдауна. В связи с этим, насколько реалистично введение единого е-билета в 2021 году?
Виталий Козубский: Нам нужно менять риторику, о чем я не раз говорил руководителям города. Билет УЖЕ внедрен! Около 650 тыс. киевлян сегодня имеют единую проездную карту (синюю). В день регистрируется платных и льготных поездок по “Карточке киевлянина” более, чем 1,2 млн. То есть единый е-билет уже работает. Речь идет о формальном введении в промышленную эксплуатацию, которая предполагает, что только на основании е-билета можно ездить.
Сейчас платная часть вся работает – синяя карта, банковская карта, оплата с телефона, QR-код. Но есть несколько вопросов:
-
нужно всех учеников обеспечить ученическим проездным е-билетом, пока обеспечены только 30 школ, по финансированию оставшихся работ Киевсовет дважды проваливал голосование, здесь нужно 27 млн гривен – из расчета около 100 гривен на один ученический е-билет;
-
то же по студентам, но с ними этот вопрос более-менее решен: или вузы заказывают студенческие билеты с чипом и мы их регистрируем в системе, как транспортные карты, или студенческие профсоюзы (или вузы) закупают обычные проездные, передавая нам их номера, и мы опять же присваиваем им статус льготных;
-
льготники, не проживающие в Киеве.
По льготникам ситуация сложнее. В законе прописано, что компенсацию льготного проезда обеспечивают местные органы власти. Но какие именно местные органы власти – не сказано.
Мы понимаем так, что компенсировать стоимость проезда в киевском транспорте должны те органы местной власти, где проживает льготник. Потому был предложен один из вариантов: приезжий льготник покупает QR-код, ездит по нему, а потом приезжает домой и обращается за компенсацией к местной власти. Очевидно, что это связано с возможными конфликтами между пассажирами-льготниками и перевозчиками.
Потому рассматривался и второй вариант: в Киеве в специализированных сервисных центрах после предъявления права на льготу выдаются безоплатные проездные документы за счет городского бюджета, а потом выставляется счет тем местным властям и их бюджетам, откуда приехали эти льготники.
Но этот вопрос еще не решен на уровне подзаконного акта (постановления Кабмина) – нет механизма, да и ни копейки из госбюджета за последние годы не выделялось. А Киеву компенсировать перевозчикам потери нет ни юридических ни логических оснований. Я слышал, что два месяца назад пришло письмо от правительства, в котором просят отложить введение промышленной эксплуатации е-билета – ввиду неурегулированности вопроса с компенсацией проезда льготников из других городов.
И еще одна сложность, которая тормозит промышленное введение е-билета – подключение в системе частных перевозчиков.
KV: То есть маршруток.
Виталий Козубский: Да. Мы предлагали им неоднократно закупить валидаторы, чтобы подключить их к системе. Тогда владелец е-билета сможет ездить по нему и в маршрутках. Понимаете, почему маршруточники отказываются?
KV: Потому что за десятилетия привыкли работать исключительно с наличкой.
Виталий Козубский: Совершенно верно. Но, не имея решения задачи с частными перевозчиками и ввиду неурегулированности проблемы с компенсацией поездок иногородним льготникам, мы не можем перейти к промышленной эксплуатации е-билета. Но коммунальный транспорт мы можем перевести весь. КП “Киевский метрополитен” уже и так перешел.
Осталось КП “Киевпастранс” (гендиректор Дмитрий Левченко, – KV), которое продолжает использовать бумажные талончики. Хотя ничто не мешает “Киевпастрансу” отказаться от них. Метрополитен же отказался от жетонов.
KV: И теперь метро обсуждает введение бумажных разовых билетов. Зачем было отказываться от жетонов?
Виталий Козубский: Потому что жетоны невозможно отследить, потому что их нельзя использовать как средство оплаты в наземном транспорте, и это уже не единый е-билет. Надо было в каждый жетон внедрять чип или продолжать их считать вручную?
KV: Сложно было внедрить систему автоматизированного учета жетонов? Мы же помним эти сказки “сколько неучтенных жетонов в метро”. Считали-пересчитывали – оказалось нисколько.
Виталий Козубский: Но это не была бы единая система учета поездок.
KV: Хорошо. Когда Вы еще были директором, прошла информация, что КП “ГИВЦ” намерено заплатить 88,5 млн гривен за подключение к АСОП столичной подземки. Учитывая, что, как Вы говорите, е-билет в метро и так уже работает, а промышленное внедрение е-билета переносится на неопределенный срок, зачем выделять 3 млн долларов на это?
Виталий Козубский: Не знаю о чем Вы сейчас, но подозреваю, что об обновлении материально-технической базы метрополитена. Давайте еще раз. Промышленная эксплуатация от обычной отличается только отсутствием альтернативных способов оплаты. То есть промышленная эксплуатация – это юридическое завершение процедуры.
А турникеты в метро меняются планово, идет их обновление, наверняка модернизируется система электроснабжения, внутренние сети и т.д. Здесь нет прямой связи с е-билетом.
KV: И на установке новых систем распиливаются колоссальные суммы.
Виталий Козубский: Я так не думаю, но лучше пообщаться на эту тему с метрополитеном, это они закупают. Но это никак не относится к е-билету, к которому перевозчик просто присоединяется.
Мы платим за поддержку системы. Так, за два года заплатили около 5 млн гривен. Много ли это для системы, которая в максимальной нагрузке делает 2-2,5 млн онлайновых операций в день? Я так не думаю.
Эффективность в том, что сейчас есть прозрачная система, которая позволяет в режиме реального времени анализировать пассажиропотоки и даже планировать расписание маршрутов наземного транспорта.
KV: Без наведения порядка с расписанием движения наземного транспорта такое планирование почти нереально. Но это не к Вам вопрос. К Вам же следующий вопрос: на станциях метрополитена установлены разнообразные системы пропуска, которые то работают, то не работают. Одно внедряли – недовнедрили, потом второе недовнедрили. Что с этим всем базаром делать?
Виталий Козубский: Не могу согласиться. Есть турникеты которые принимают банковские карты, есть для приема транспортных карт, половина из которых имеют считыватели QR – кодов. Со временем те системы пропуска, что принимают банковские карты, будут работать и на синие карточки.
KV: Почему все было сразу не сделать по человечески, не платить за одно и то же по два-три раза? Это как с Подольско-Воскресенским мостом история получается.
Виталий Козубский: Система универсальна, а Ваш вопрос – к закупке “железа”.
В метро поездки записывались на зеленую карточку. Потом началась модернизация, потому такие сложности. В наземном транспорте, где не было ничего, сразу закупили универсальные валидаторы на все системы оплаты, банковские карты до Нового года тоже начнут принимать в наземном транспорте.
С валидаторами в наземном транспорте сложности были из-за антивандальной системы в каждом валидаторе. Из-за качества наших дорог антивандальные системы реагировали на тряску как попытку его взломать. Когда порог чувствительности повысили – эти проблемы исчезли.
Были вопросы со старой проводкой, которые тоже постепенно устраняются.
Но это не вопросы к системе, это вопросы к “железу” и его владельцам.
KV: Давайте перейдем к уголовным производствам. Первое – дело по закупке услуг охранных фирм.
Виталий Козубский: Там вообще цирк. В деле масса юридических лиц, которые закупали эти услуги. Наша сумма в закупке услуг – 30 тыс. гривен в месяц на одну точку охраны. Мы все данные сразу предоставили. Понять не могу: что можно вообще вымывать на четырех охранниках и 30 тыс. гривен в месяц?
KV: А дело о нецелевой растрате почти 22 млн гривен на закупке диспетчерского оборудования для лифтов, которое СБУ ведет?
Виталий Козубский: Вы знаете, с лета прошлого года начался какой-то террор со стороны правоохранительных органов. Всего разных дел около десяти. Была куча обысков и выемок. По одному делу на Рождество была выемка документов по 50 контрагентам за четыре года. Когда я был у следователя через полгода, увидел эти коробки у него в кабинете, спросил: “Вы хоть их открывали?”. Ответ – нет.
То есть это подход такой: есть команда – давайте рыть – изымаем все – а там разберемся. Попробуйте догадаться какая главная цель таких дел.
А дело, о котором вы говорите, начиналось как расследование закупки помидоров для какой-то из школ в Киевской области. Потом непонятным образом там оказалось КП “ГИВЦ”. Позиция следствия: купили программу, но не новую и с другим функционалом. Провели экспертизу компакт-дисков, на которых была, в том числе, программа и другие файлы, не имеющие к ней отношения. И сделали выводы: коль есть и другие файлы, то закупка фиктивная. Логики – нет, а подозрение – есть!
При этом подозрение выписали мне и одному члену приемной комиссии. А остальным семи членам приемной комиссии почему не выписали подозрение, задавался я вопросом? Я был отстранен от должности, два месяца сидел под домашним арестом. Потом следователям не продлили сроки, я вернулся к исполнению обязанностей. Мой коллега на нервной почве получил инвалидность! Продлевали срок досудебного расследования три раза, ничего нового не нашли. А потом суд уже отказал в продлении досудебного срока расследования – дело передано в Днепровский райсуд Киева, первое заседание суда 22 сентября.
При этом у нас есть две экспертизы и заключение государственного НДКЦ соответствия программы целям закупки. У нас есть обоснование цены. Даже эксперты института ИСТЭ при СБУ пришли к выводам, что все законно.
KV: Если дело шито белыми нитками, как Вы говорите, зачем было передавать его в суд?
Виталий Козубский: Потому что следователи не хотят показывать, что не справились. Им проще перевести стрелки на прокуроров, которые якобы не сумели отстоять обвинение в суде, или прокуроры будут кивать на “продажных судей”. И после вынесения мне оправдательного приговора все равно никому ничего не будет, даже извинений ни от кого не получишь.
Фото: предоставлено Виталием Козубским
