Мне каждую ночь снятся сны, на следующее утро я обычно забываю их, но есть такие сны, которые я не в силах забыть даже с годами.
Пасмурный день, я иду по мокрой земле. Подошва обуви вязнет в грязи. Прохожу мимо концлагеря, вокруг немцы с оружием, но меня никто не трогает, никто не обижает. Меня пропускают к одному старику, который был заперт в одной из комнат. На тюрьму она не была похожа, обычная теплая комната. Но глаза дедушки были пасмурнее и грустнее погоды на улице. Он выглядел как мой прадедушка Петя, а голос был как у прадедушки Вани. Я это заметила не сразу, я продолжала общение и задавала множество вопросов. Мой сон четко показал лишь один мой вопрос: “О чем Вы жалеете?”. На что старик тихо ответил: “Скоро после моей смерти должна была родиться моя внучка, и я так хочу сказать ей: “Прости меня, Настенька…”.
Матеріал створено в рамках Проекту “Юн-Пресс-KV”
В этот момент я проснулась, понимая, что слезы текли сквозь сон. Это был образ моих прадедушек. Никогда их не видела, лишь на фотографиях. Слышала много историй о дедушке Пете, многое знала о дедушке Ване. Но никогда не знала, за что же прадедушке Пете вручили два ордена Красной Звезды во время Второй мировой войны. Поехав летом в село, я решила сделать свое расследование и сохранить память о моих стариках, которые были настоящими героями!
Петр Андреевич Пустынник родился 23 февраля 1924 года, был младший в семье, рос вместе со своим старшим братом Николаем в селе Бабичево Троицкого района Луганской области. В детстве Петр был любопытный и неусидчивый. Часто драл яйца из гнезд, но только у тех птиц, которые вредили его дому и хозяйству, “хороших” птиц не трогал и всячески пытался защитить. В школе учился на тройки и четверки, но был умным и смышленым мальчишкой. Маленький Петя любил залезать на деревья, однажды залез на столб, где был телефонный провод. За один провод он держался, а по другому шел, чтобы добраться до другого столба. Отец Пети, Андрей Андреевич, возвращался домой и увидел своего сына высоко над землей. Чтобы не испугать мальчика, дождался пока тот спустится. Взял ремень, но не выпорол Петю, ведь тот пообещал больше так высоко не залезать и не портить телефонные провода.
Андрей Андреевич Пустынник работал продавцом в сельском магазине, а затем его избрали председателем сельского совета, со временем стал заместителем председателя районного совета. Как вспоминает его невестка, Мария Филипповна Пустынник, в 1946 году всю молодежь отправляли работать на шахты и заводы: “Мы плачем, так не хочется уезжать из родного дома, а Андрей Андреевич всегда провожал нас и говорил: “Не плачьте, поработаете там недолго и обязательно вернетесь, не плачьте”. В 1946 году его отправили работать бригадиром на шахту в Кременное. Там во время работы перевернулась вагонетка с углем, и он со своими напарниками попытался ее вернуть в прежнее состояние, но надорвался и попал в больницу в Кременное. Спасти его не удалось.
Мать Петра, Прасковья Васильевна, до революции работала на пана, на попа, а потом – в колхозе. У отца Прасковьи было три брата, которые вместе построили большой дом на 18 человек. Сеяли хлеб, делились с людьми, ездили на рынок в Уразово. Все люди уважали и любили их большую семью. Во время коллективизации у большой семьи практически все забрали. “У нас все забрали из-за того, что мы очень много работали, любили свой дом, свою землю, свою семью”, – говорила Прасковья Васильевна. Ее отца посадили в тюрьму в Покровское за то, что он не сдал 16 килограммов хлеба. Там Василий и умер, по сей день никто не знает, где его похоронили. “Женщина была очень добрая! Моя мать умерла рано, так что она была мне второй мамой. Любила и жалела меня, во многом помогала”, – рассказывает невестка Прасковьи Васильевны, Мария Филипповна Пустынник.
Мой прадедушка Петр познакомился со своей будущей женой Марией 26 августа 1946 года. Как вспоминает Мария Филипповна, ее брат Дмитрий был военным моряком, и они вместе с ним сестрой Лидой пошли на празднование Дня военно-морского флота. К празднику она пошила себе и сестре новые платья, розовые в цветочек. Петр Андреевич подошел к брату Марии и спросил: “Чьи это девочки в таких красивых платьях?” На что Дмитрий ответил: “Так это сестры мои!” и подвел Петра к девушкам.
“Я видела его в школе, он на год старше меня был, но как-то не обращала внимания”, – вспоминает Мария Филипповна – “Это была моя первая любовь, никто не целовал меня кроме него. Виделись мы с Петей не часто, раз в месяц пока я училась в медучилище, а потом я год ждала, когда его послали работать”. Перед 1-м мая Марию и Петра засватали, но свадьбу перенесли на 26 сентября из-за отсутствия денег. Вскоре у них родилась Любочка, а потом – сын Сергей. Мария Филипповна всегда говорила, что самое счастливое число у нее – 26, ведь с этой датой связаны самые лучшие моменты ее жизни: встреча с любимым, свадьба и рождение детей. “Помню, сидели мы ночью на скамье возле двора, месяц дорогу освещал. Петя очень много созвездий знал, все их мне показывал и рассказывал про каждое. Жаль, что уже забыла многие”, – вспоминает Мария Филипповна.
Моя прабабушка Маруся (Мария Филипповна Пустынник) рассказывала, что 11 февраля 1943 года ее мужу Петру Андреевичу выдали военный билет, и в составе 944 стрелкового полка он отправился на Курскую дугу. “Линия фронта протянулась по селу Прохоровка, многих солдат даже не успели оформить”, – рассказывает бабушка, передавая слова деда Петра, – “И вот… наступление германских войск, у наших солдат лишь ружья против брони танков. Из села всех людей вывели, дома остались пустыми, кто не успел покинуть горячую точку, спрятались в окопы. Над головами шумят самолеты, обстрел с воздуха, бомбили из орудий. В ушах ужас, что творилось! День ясный превратился в ночь, село горело, в воздухе земля, зеленое поле стало черным. Горело не только село, но и земля, и небо! Танки наступали ромбом, за ними -германские солдаты!”. Петр Андреевич спрятался в стог сена, где пролежал три дня, вел наблюдение, а его товарищам удалось отойти в лес. “Только сухари и вода поддерживали силы бойцов – по 3 сухаря в день. Не успели наши солдаты выйти из леса, как заметили их германские разведчики в яру, около дороги. Попал полк в окружение. “Держитесь, ребята, я вас выведу, обещаю!”, – говорил наш командир. И я держался за командира!”, – рассказывал Петр Андреевич своей жене Марии.
Шли четвертые сутки, прохладное утро, туман, слышно вой собак. Троих солдат послали в разведку, среди них был Петр Пустынник. Забрели в село, зашли в чей-то двор со стороны огорода, хозяева услышали, что солдаты говорят по-русски, впустили их в свой дом и накормили. Умылись разведчики во дворе и, поблагодарив, вернулись к своему полку. Начался бой. Ждали подкрепление из Сибири: “Катюши”, войска, оружие…. “Запомнил последний раз, когда совсем немного осталось, чтобы освободить наши земли. А немцы вцепились в них и все – в наступление! Так 3 раза приходилось идти, туда-сюда. Пули свистели, справа товарищи падают, слева падают, а я бегу и думаю, что сейчас и моя очередь придет упасть. Но немцы начали отступать”, – вспоминал мой прадедушка Петя о боях за город Горький. 85 дней длился этот жестокий бой советских войск против германских.
Под Смоленском полк, в котором воевал Петр Андреевич, попал в окружение. Боеприпасы закончились, ждали подкрепление, но решили обороняться. Поступил приказ из штаба: “Немедленно уходите! Немцы пошли в наступление, не попадите в их кольцо!” Пришлось отступать. В этот день шел дождь, солдатам очень пить хотелось, приходилось пить из луж на дороге. “Лучше смерть, чем плен!”, – говорили бойцы. Из окружения удалось выйти, а вскоре, благодаря прибывшему подкреплению, наши пошли в наступление. Германские войска отступали, взрывая за собой мосты.
От Смоленска полк освобождал Прибалтику. “Колбасы копченой ели, сколько хотели, но с собой брать нельзя было”, – вспоминал Петр Андреевич. Спускались осторожно ночью на плотах по речке Даугава в Эстонии, так, чтобы немцы не слышали. Только коснулись земли, как начался обстрел со стороны германских войск, которые спрятались в лесу. Много наших погибло, не добравшись до берега, а те, кто выстоял, освободили “пятачок” на суше. Освобождая Белоруссию, Петр Андреевич Пустынник был командиром 45-ти миллиметровой пушки. За 5 атак было убито 15 вражеских солдат и разбито 5 пулеметных точек. Во второй атаке Петр Андреевич остался возле пушки один, зарядил ее, провел расчеты и сбил возле высотки еще одну пулеметную точку. Со вторым выстрелом обезвредил пушку на вражеском танке и открыл дорогу советским войскам. Около 50 германских солдат было убито.
Дедушка вспоминал, как 1 февраля 1945 года его полк вышел на границу возле Калининграда. Командир разделил разведчиков на 2 группы, на пути у группы, в которой был мой прадедушка, стояло 3 сарая. Разведчики решили зайти в средний, чтоб отдохнуть. Открыв дверь, они обнаружили, что там спят немцы. Началась перестрелка, советских солдат окружили с двух сторон. Петр Пустынник был ранен. “Так горело все внутри, чувствовал, как течет кровь, часто терял сознание. Последние слова, которые расслышал тогда, были слова командира: “Ребята, держитесь! Наша часть уже на подходе!”, – вспоминал ветеран войны. Всех раненых погрузили на носилки и 4 дня везли до госпиталя в город Горький. По дороге первым делом пропускали машины с оружием и боеприпасами, и только после них ехали вагоны с ранеными. Многие умирали по пути, их выгружали около дороги. Девять месяцев пробыл солдат в госпитале, почти не двигаясь и заглушая боль наркотическими обезболивающими. Долго хранил два осколка, которые достали из его легкого после ранения. Окрепнув, Петр Андреевич полгода служил в Москве, в штабе по охране порядка. Как-то Петр встретил своего товарища из части. “А где твой орден за Калининград?”, – спросил солдат и Петр Андреевич решил разузнать. В архивах своего имени он не нашел, было указано, что орденом награждали лишь живых. “Ничего, вспомнят когда-нибудь и о нас, рядовых!”, – говорил Петя, но было видно, что расстроился он ужасно”, – вспоминает Мария Филипповна. Никто не наградил моего прадедушку третьим орденом Красной звезды, списав все на то, что он был во время награждения в госпитале.
После службы Петр Андреевич вернулся в село, где работал бухгалтером в канторе, но из-за сильных головных болей и болей в груди, был вынужден бросить работу. Пошел воспалительный процесс, образовался нарыв. “Лечись! Мы выпишем тебе раствор, зальем туда и сделаем рентген”, – сказал хирург. И вскоре на бумаге были написаны устрашающие слова: “Большое количество металлических тел”. К сожалению, медицина на то время не позволяла лечить такие раны, и достать из легких все оставшиеся осколки, которые ранее не заметили врачи. Мой прадедушка так и жил с ними.
Петр Андреевич занимался хозяйством, растил внуков, собирал огромные стопки любимых газет и журналов. “Я у него спрашиваю: “Зачем тебе столько журналов на чердаке?”. А он мне отвечает: “Постареем, достанем и будем читать”, – вспоминает Мария Филипповна. Как-то поехал дед Петр на День Победы со своим внуком Сашей в Прохоровку. Показал маленькому Саше, где окопы были, где войска стояли. Подошли дедушка с внуком воды у колодца напиться, а люди подходят и спрашивают, кто они. Пригласили домой, угощали, Петр Андреевич долго рассказывал о боях возле села. Потом они с внуком поехали к памятнику у Курской дуги. Везде чисто, порядок, обошли там все, но никого из знакомых не встретили.
Петр Андреевич очень любил 9 мая, всегда собирались семьей после праздника и гуляли, слушали истории и просто говорили по душам. В селе Бабичево прадедушка был инициатором идеи поставить памятник всем погибшим односельчанам, собрал деньги. Возле памятника всегда лежали свежие цветы в память о тех 180 бойцах, чьи имена были написаны на памятнике, и о тех, кто отдал свою жизнь в лапы войне и до сих пор не похоронен должным образом. Сейчас огонек села с каждым годом тухнет, все меньше в нем осталось молодых людей, цветы у памятника появляются редко. Может, люди и хотели бы приходить к памятнику, но многие старики уже не могут одолеть такое большое расстояние.
9 мая 1992 года Петр Андреевич Пустынник отправил свою жену на празднование Дня Победы со словами: “Иди. Я болен, а ты иди, послушай”. От сильных обезболивающих прадедушка отказывался. Говорил, что в госпитале от них с трудом избавился. “Ночью с 14-го на 15-е мы с ним всю ночь говорили. Обнимемся, поцелуемся, поплачем и снова говорим, вспоминаем. Он спросил у меня, как же я без него буду. А я ответила, что поживу 5 лет и – к нему. А оно вот как долго без него жить пришлось”, – рассказывает Мария Филипповна. В ту ночь они оба чувствовали, что скоро Петр умрет и на следующий день в 4 часа дня Петр Андреевич Пустынник ушел из жизни. В этот день, 15 мая, он просил не нести его ордена и награды на похороны, ведь считал, что они – часть войны, а его раньше времени в могилу свела именно она. Свои именные часы завещал своим внукам или правнукам.
Матеріал створено в рамках Проекту “Юн-Пресс-KV”
Истории о страшных и жестоких битвах на Красной дуге, Прохоровке, Калининграде и других горячих точках до сих пор ежегодно вспоминаются и исследуются. Моя прабабушка увидела однажды по телевизору солдата, которому на тот момент было уже 94 года, он говорил, что его войска первыми вошли на территорию Калининграда. “Не правда! До вас там еще люди были!”, – сказала моя прабабушка и написала этому мужчине письмо. Ответа не было, вскоре письмо вернулось обратно. Эти 4 листа сгорели в костре, а сил описывать все, что было на войне второй раз, чтобы отправить письмо повторно, у Марии Филипповны не было.
И возможно, для многих эти горячие точки остались в памяти, как истории, описанные с десятых уст. В таком случае, история о моем прадедушке развеет все сомнения и расскажет о том, как все происходило на самом деле. Лишь с одной целью – не дать погибнуть памяти о героях, которые есть у каждого из нас, о которых мы раньше и не догадывались.
