Решение Киевсовета об очередном запрете продажи спиртных напитков в столице в ночное время вызвало в обществе серьезный резонанс. Каким образом депутаты во второй раз “продавили” эту инициативу, несмотря на неоднозначное отношение киевлян и серьезное лобби алкогольных компаний KV узнала у главного борца с ночным пьянством в Киевсовете, депутата Владислава Михайленко (фракция “БПП-Солидарность”). Как член земельной комиссии он также рассказал о главных проблемах Генерального плана Киева и поделился советами по организации скверов.
“Скверное” дело
КиевVласть: Вы известны, в первую очередь, как депутат, который занимается “озеленением” Оболони. Вы считали, сколько всего скверов получилось создать? И почему вы столько внимания уделяете именно скверам, это какое-то личное хобби, которое стало профессией?
Владислав Михайленко: Я только помог их создать, предложил инициативу, которая нашла сильный отклик у киевлян. Все скверы создавали непосредственно жители Оболони. Бабушки, дедушки, родители с детьми и даже подростки выходили и сажали деревья, которые мы привезли. Моя роль здесь чисто техническая – как депутат Киевсовета я предлагаю инициативу и, если киевляне ее поддерживают, делаю все для ее успешной реализации. Когда меня в первый раз выбрали депутатом, в 2014-ом, мы вместе с местными жителями смогли отбить у застройщика (фирмы “Кроун” – ред.) территорию под сквер на Приречной, 19. На сегодня нам удалось организовать более десяти зеленых общественных зон. Надеюсь, что постепенно мы вернем Киеву славу самой зеленой столицы Европы.
Читайте: Михайленко хочет утопить Оболонь в зелени
KV: Чтобы создать сквер возле своего дома, нужно звать Вас, или есть какая-то общая инструкция для всех киевлян?
В.М.: Это может сделать каждый активный житель двора. Инструкция выглядит примерно так. Во-первых, нужно организовать субботник и собрать как можно больше заинтересованных людей. Сразу нужно быть готовым к тому, что сразу много человек не придет – хорошо, если 5-10. И это нормально – люди заняты работой, детьми, домашними делами.
Во-вторых, нужно понять, что именно жители хотят видеть во дворе, общий взгляд соседей на территорию. Ведь сквер – это не только деревья и газон. Необходимо продумать размещение автомобилей, чтобы они не парковались на траве, выбрать места для детской площадки и турников, если их нет. И третий этап – сбор подписей под обращением. Быстрее всего дело продвигается, если в вашем округе есть активный депутат – тогда обращение пишется на его имя, а он уже заставляет коммунальные службы “шевелиться”. Если нет, то обращение пишут непосредственно на “Киевзеленстрой”. В этом случае, рекомендую для надежности отправить копию обращения также на главу районной государственной администрации.
KV: Что делать в случае письменного отказа?
В.М.: Обратиться в бесплатную юридическую консультацию, приемную депутата или партии. Сами депутаты или политсилы не нужны, нужны их юристы. Например, у нас есть объединенная депутатская приемная и есть партийная. В обоих есть юристы-волонтеры, есть нанятые специалисты, которые дают бесплатную юридическую помощь и консультацию. Не так важен вывод в этих письмах: одобрение – хорошо, отказ – тоже отлично. Это этап сбора информации. С этой информацией надо прийти к юристу, а его задача – сделать проект решения о предоставлении участку статуса сквера. Если юрист грамотный, он сделает. Если нет – тогда обращайтесь к другому юристу. Проект решения, когда сделан, передается на комиссию Киевсовета. Однако для того, чтобы его туда принести, нужен инициатор.
KV: Кто может выступать инициатором? Община?
В.М.: Община это может сделать посредством петиции, но это не самый подходящий рецепт. Сквер – скорее локальный вопрос. Потому лучше просто прийти прямо на комиссию и там обратиться к тому или иному депутату. И это работает. Ко мне конкретно люди именно так и подходили, порой без каких-либо проектов решения или подписей. И я их инструктировал, как делать, сам писал проект.
Читайте: На улице Приречной на Оболони может появиться новый парк, – депутат Михайленко
KV: В каких случаях комиссия может дать отказ?
В.М.: Много юридических нюансов, но они дорабатываются. С того момента, как кто-либо – депутат, фракция, секретарь Киевсовета – подает проект решения, он попадает в зависимость от людей, которым он дал обещание. Каждый отказ они обязуются соответственно править и дорабатывать проект. Главное – поддерживать коммуникацию.
KV: Зачем нужен статус сквера? Это защита от застройки или формальность?
В.М.: Прежде всего, да, если есть сквер – на его месте уже ничего не построят. Это ведь отведение земли, присвоение участку категории, запрещающей строительство, а во время процедуры присвоения статуса сквера вопрос принимает политический окрас – никто туда в здравом уме из застройщиков или депутатов в этот период не придет проталкивать застройку. К тому же, на сквер делается план, проект, графика, где предусматривается, где какой будет размещен объект, потом люди дополняют. В процессе эксплуатации сквера выясняются ошибки: хватает ли места для автомобилей, есть ли площадки, турники и так далее.
KV: Какова предельная площадь, которая может быть отдана под сквер?
В.М.: Максимальная – до 2 га.
KV: “Отбить” 2 га в Киеве – это большая история.
В.М.: Абсолютно нет, таких историй множество. Взять хотя бы залив “Собачье устье” (“Собаче гирло”), которую удалось отвоевать активистам и депутатам. Там огромный участок площадью 16 га.
Читайте: “Плесо” просят привести в порядок залив Собачье устье на Оболони
Справка KV: Первый проект решения, который подал Владислав Михайленко по скверам – “О предоставлении статуса сквера земельным участкам в Оболонском районе города Киева” (№2131 от 01.09.2015 года), которым предлагалось предоставить такой статус 12 участкам. Решение было принято 24 сентября 2015 года, и в нем после доработки список участков сократился до 10. С тех пор Киевсовет с его подачи принял еще ряд аналогичных решений, в результате которых статус сквера получило еще как минимум 10 участков преимущественно в Оболонском районе Киева.
Земельный вопрос
KV: На земельной комиссии из уст некоторых Ваших коллег можно услышать, что большое количество людей на заседании вносит хаос в работу и раздражает депутатов…
В.М.: Либо комиссия будет открытой, либо закрытой. Найти промежуточное решение невозможно, тем более, что уже пытались. Выглядело это так: приходят люди, ждут в коридоре, от их лица на заседании выступает один человек. Это не работает. Комиссии стали открытыми в 2014 году для публичности работы, других целей не преследовали.
KV: Бывает ведь, что приходят люди, выражающие интерес застройщика, цель которых – сорвать заседание комиссии.
В.М.: Понятно, что 50-70% процентов людей в зале пришли за деньги, чтобы они либо завалили вопрос, либо пролоббировали. Бывает, получается “стенка на стенку” – одни пришли завалить вопрос, другие – поддержать. Выходит скандал. Страдают от этого все, но обиднее всего за людей, которые приходят по своим маленьким вопросам: например, бабушка пришла решить вопрос приватизации участка под своим домом, а попадает в итоге в дурдом, которым становится заседание. Опять же – либо впускать всех, либо не запускать никого. Второе значит снова вернуться к заседаниями за закрытыми дверьми, и на это никто не пойдет.
KV: Есть ли данные у комиссии, какой объем земучастков частного сектора не оформлен? Так, например, даже в Царском Селе не все участки под актами, поскольку там часты случаи попыток рейдерского захвата.
В.М.: Есть огромное количество неоформленных участков, речь идет о тысячах. Где-то люди умерли, где-то земля перепродана. Если даже на улице Мичурина есть такие участки, можно предположить, какая ситуация в Соломенском районе, в Жулянах, на Ветряных Горах, на Русановских садах… Таких мест множество. Часто, увы, людям попросту лень лезть в эти бюрократические процедуры.
KV: Масса учреждений – школы, больницы, – не имеют документов на землю. Эта проблема как-то решается?
В.М.: Да, она на постоянном контроле депутатского корпуса и мэра. Школы уже начали оформлять, больницы – на очереди. На землеотвод тратится очень много денег.
KV: То есть можно надеяться что какой-то ушлый застройщик уже не отрежет кусок земли от школьного стадиона?
В.М.: Эта проблема была когда-то актуальна для центра Киева. Сейчас и застройщики, и общество немного другие. Не думаю, что кто-то рискнет нагло строить жилую высотку на школьном или университетском стадионе, даже если на этот стадион нет всех документов.
KV: А что насчет земель религиозных общин? В связи с предоставлением томоса начали ли церковники активизироваться с оформлением земли?
В.М.: Нет. Особого пика с приближением к томосу не было замечено. Наоборот, есть определенное падение.
Подводные камни Генплана
KV: Самый сложный вопрос, что будоражит общественность – детальные планы территорий (ДПТ), которые принимаются часто в обход действующего Генерального плана. Еще со времен Черновецкого повторяется мантра о том, что Генплана нет, но он есть, утвержден и его действие заканчивается в 2020 году. Насколько принимаемые ДПТ коррелируются – или не коррелируются с Генпланом?
В.М.: В споре, что чему должно соответствовать – ДПТ Генплану, или Генплан ДПТ – не победит никто, мне лично в принципе идея Генплана не нравится.
KV: Почему?
В.М.: Генеральный план – стратегический документ, который предусматривает развитие города на десятилетия вперед. Мы живем в стране, в которой нет стратегических программ. Начинать [воплощать и разрабатывать их] надо, но начинать явно не с Генплана. Этот план, на который мы опирались – пережиток советского прошлого, постсоветский документ, разработанный седовласыми дядьками (честь им, хвала и уважение), которые строили город. Но это прошлый век. Подобное существует в других странах, но переделывается по многу раз. Альтернатива ему – все те же ДПТ.
KV: Давайте взглянем. Генплан предусматривает корреляцию между численностью населения и количеством объектов инфраструктуры, социально-культурных благ и так далее. В том числе Генпланом были заложены те дороги, которые даже сейчас, при перегруженном застройкой Киеве, умудряются пропускать тяжелый трафик. Все сети, коммуникации тоже были им заложены. Кто при составлении ДПТ заботится о том, где будут новая дорога, новая ЛЭП, новый коллектор?
В.М. ДПТ учитывает существующую инфраструктуру, но она корректируется в соответствии с Генпланом и его проектом. Туда закладываются развязки, сети и прочее.
KV: По самым скромным подсчетам, по ДПТ на Троещину собираются заселить еще 30 тысяч человек – а это как минимум плюс 10 тысяч автомобилей. Жители района возмущены. Не видел ни одного ДПТ, который бы предусматривал, например, новый мост. Или мосты через Днепр и ДПТ – вещи не совместимые?
В.М.: Почему нет? Это вполне возможно.
KV: Действие Генплана заканчивается в 2020 году. Что дальше?
Владислав Михайленко: Я не вижу в данный момент возможностей, ресурсов и потенциала для разработки адекватного Генплана, который соответствовал бы современным требованиям. Например, у нас нет технологии, позволяющей рассчитать транспортную схему с корректировкой, улучшением коммунального транспорта. В отличие от других стран, у нас не учитывается возможность прокладывания дорог над землей или под ней. К примеру, в Берлине сейчас прекрасно развита как сеть метро, так и дорог, ибо однажды, из-за недостатка средств, решили строить метро не под землей, а над.
KV: Выходит, проблема в отсутствии денег и воли?
В.М.: Были бы деньги – была бы и возможность, и воля.
KV: Многие в Киеве считают, что горсовет просто не заинтересован в Генплане, так как сидит на подкормке у застройщиков.
В.М.: Смотря на стройки в городе, я часто не понимаю их смысла. Можно заметить, что в половине новостроек окна вечером не светятся. То есть там никто не живет.
Насчет влияния застройщиков на горсовет не уверен, в чем выгода для обеих сторон? “Прикормом” вообще много чего можно объяснить. Если попытаться найти логику здесь, то опять же, – ее нет. Застройщикам тоже нужна инфраструктура, ее наличие всегда поднимает цену за квадратный метр. Конечно, можно и настроить Мордор, где у людей окна напротив друг друга. Но эти квартиры будут дешевыми.
KV: Получается тогда, что это у руководства города нет ни стратегического видения, ни политической воли?
В.М. Я понимаю тех, кто так говорит. Мало того, как киевлянин, я не удовлетворен позицией Киевсовета по защите моих интересов – я живу в реальном мире, езжу в метро и вижу, что происходит. Правильным решением было бы перекрыть всем застройщикам воздух, твердо сказать им “нет” и начать разработку длинной, мощной стратегии. Но мы понимаем, что это значит остановить экономику города и перекроить Киев.
Мы не можем вернуться в 70-е или 80-е, когда можно было спокойно планировать целые районы, потому что территории было вдоволь. Или вернуться к модели Омельченко (Александр Омельченко, мэр Киева с 1999 по 2006 год – прим. ред.), когда можно было натыкать во дворике “свечек”, повесить на них замену сетей, вот и вся модернизация.
Сейчас стратегия тоже понятна. Новые кварталы возникают согласно ДПТ на месте ревитализированных старых объектов. Как правило, это бывшие промышленные объекты, которые либо перестали существовать по ненадобности, либо переехали. Я не говорю о том, правильно это или нет. Мы живем в сложной системе, где нельзя назвать что-либо абсолютно хорошим или абсолютно плохим. Нет модели, которая позволит все обнулить и начать сначала.
KV: А что насчет внутриквартальной застройки в центре?
В.М.: Очень многие из таких строек, к сожалению, нельзя запретить или остановить. Из-за соответствующих документов, которые правильно оформлены и имеют незыблемый юридический статус. Как они его получили – это отдельный вопрос, но в центре все стройки с историей. И история эта тянется с 2002-2004 годов.
KV: В Киевсовет заносят деньги для мотивирования депутатов перед голосованием?
В.М.: Мне не приносили. Но, полагаю, что по отдельным вопросам это происходит.
KV: То есть, в случае чего, решалы могут порешать?
В.М.: Отвечу так: “обеспокоенные граждане” во главе с представителем такой-то партии, это, к сожалению, норма. Если ты впрягся как депутат, например, за сквер, то велик шанс, что к тебе придут “решалы” и скажут: “Парень, мы тебе поможем, но и ты помоги нам. Может, там лучше дом построить, а не сквер?”. Это происходит без активистов, скандалов и ломки заборов и уже на совести каждого человека, какое решение принять.
KV: Вам, как депутату Киевсовета, хватает полномочий для борьбы и отстаивания позиции общины?
В.М.: Нет. У депутата местного совета в принципе практически никаких полномочий нет.
KV: А ощущение поддержки от коллег?
В.М.: Время от времени. Те, с кем у нас есть приятельские отношения, – скорее да, поддержат и подставят плечо, на это не влияет принадлежность к той или иной политсиле.
Депутатские будни
KV: Киевский городской совет – это бизнес-клуб или политический орган?
В.М.: Киевсовет – это нужный рабочий орган. Проблема в людях, которые пришли в него с закоренелыми взглядами и стереотипами.
KV: Должен ли работать депутат Киевсовета на профессиональном уровне, получая зарплату?
В.М.: Абсолютно не должен. Он, для начала, не должен и затрачивать на решение вопросов столько времени, сколько тратится сейчас. Иначе это превращается в полноценную работу. В таком случае, по идее, должны платить зарплату. Но система, как она построена на бумаге и как она существует в теории и законах, не предполагает занятости для депутата горсовета.
KV: Конкретно для вас депутатство – это полноценная работа или общественная нагрузка?
В.М.: Для меня это работа как раз из-за моих амбиций. Но я не готов говорить, что буду делать после того, как завяжу с политикой. В любом случае, чиновником я бы точно не стал, в исполнительной власти я себя не вижу, потому что не хочу себе врать. Когда ты становишься публичным человеком, появляется много недоброжелателей, готовых поливать тебя грязью. Как правило, они этим пользуются. Если тебя надо утопить, то повод найдется, или же его возьмут из воздуха.
KV: Что сейчас с вопросом о присоединении к Киеву поселка Коцюбинское? Этот вопрос рассматривался у вас на земельной комиссии.
В.М.: Вопрос установления границ города Киева комплексный. Киев примерно знает, где его границы, и утверждаются они постановлением Верховной рады. Но есть одно “но”: под этим постановлением должно быть согласие всех граничащих населенных пунктов. Ни один местный совет городов-спутников Киева не подписал соответствующий акт и не принял на заседаниях решение. Есть, безусловно, разные рабочие группы, которые занимаются этим вопросом, но конкретно подписанных документов нет. Инициатива есть, мы пытаемся продвигать этот вопрос, но есть сопротивление со стороны городов-спутников.
KV: Каким Вы видите Киев через 20 лет?
В.М.: Даже не знаю. Метро на Троещину появится разве что, это точно можно сказать.
KV: Почему вы, среди всех депутатов Киевсовета, ездите на самом скромном автомобиле? Это такой PR-ход?
В.М.: Все указано в декларации, хотя у нас большинство людей в декларации не смотрят.
У меня – Honda Civic 2001 года, это надёжный автомобиль, он ездит и я не вижу смысла тратить на машину больше денег.
KV: Считаете ли Вы, что в центре города удобнее передвигаться на общественном транспорте?
В.М.: Я так и делаю. Более того, я в это место встречи пришел пешком и в целом за сегодня накрутил километраж на своих двух.
KV: Вы считаетесь одним из самых доступных и открытых депутатов. Вы нарочно эксплуатируете образ “хорошего внука” или это вышло непреднамеренно?
В.М.: Мне часто говорят, что я нравлюсь людям и особенно бабушкам. Я воспринимал это как стеб, думал, меня троллят и смеются. Потом кто-то из друзей мне сказал, мол, нет, ты реально с бабушками находишь контакт.
Пожилых людей обычно воспринимают как законсервированных, сварливых, относящихся чуждо ко всему, чего они не понимают – с ними тяжело. А у меня, говорят, нет такого предубеждения в общении с ними. Возможно, сказывается нехватка общения со своими дедушкой и бабушкой, которых рано не стало.
KV: Как Вы относитесь к пайкам и подаркам?
В.М.: С одной стороны, люди в этом очень сильно нуждаются. Я часто общаюсь с пожилыми людьми, могу говорить наверняка. Шоколадка, принесенная в пакетике, для одинокой бабушки может быть таким предметом внимания, что она разрыдается у тебя на глазах. Эти люди привыкли выживать, многие из них прошли такой ужас, который нам не снился. Они одиноки, и для них открытка – уже сумасшедший знак внимания. Потому я понимаю тех пожилых людей, которые это берут. Я перед выборами разговаривал с людьми в своем районе, они мне честно признавались: им кто-то раздавал деньги, или приносил подарки – по-нашему, занимались скрытым подкупом. Я объяснял людям: подарки принимайте, но голосуйте, как хотите.
И вот вторая сторона. Эти люди – старой закалки. Почему система “гречки” работает на них? Потому, что эти люди, если пообещали что-либо, то обмануть уже не могут. Такое воспитание, уникальное. Это – одна из причин, за что я люблю пожилых людей. Они понимают, что это подкуп, что это плохо, но чувствуют себя обязанными выполнить свое обещание. Будут считать человека недобросовестным, но галочку за него поставят, из чувства долга. Я объяснял им, что проверять это никто не будет, и что те, кто раздает деньги – у них этих денег очень много, так что если за этих людей проголосовать, можно сделать только хуже.
Вопрос комфорта
KV: Почему Вы ратуете за запрет ночной продажи алкоголя в магазинах Киева?
В.М.: Главная причина, по которой я начал проталкивать эту инициативу – комфорт для жизни. У меня была классическая ситуация, когда я проходил где-то в 8 часов утра мимо супермаркета: будний день, я иду к метро, а у магазина стоит поддатый, неухоженный абсолютно мужчина и справляет нужду прямо под ноги. И все это видят прохожие: мужчины, женщины, дети. Это удручающе до того, что тут жить не хочется. И я понял, насколько легко можно решить такую проблему: запретить продавать алкоголь по ночам. Второй момент: пьяные, бушующие компании. Их не искоренишь силами одной лишь полиции.
Читайте: Киевсовет запретил продажу алкоголя в магазинах ночью
KV: Как Вы относитесь к мнению, что такой запрет лоббирует владельцев ресторанных сетей?
В.М.: Это никак не может быть лоббированием, и магазины розничные от этого не пострадают. Есть экономическая статистика: когда решение действовало, покупатель за месяц успевал переформатироваться. Люди, которые закупались алкоголем по ходу, ночью, стали закупать его предварительно. В крупные супермаркеты не приходят покупать по одной бутылке – обычно больше, так поступает более 80% покупателей.
Те, кто идет в супермаркет за “добавкой”, обычно и создают проблемы в этих же супермаркетах. Махинации, конечно, будут иметь место, ни один закон или норма не могут быть на сто процентов, но это ситуативно.
KV: На время действия запрета в 2016-2017 году давали ли вам в полиции статистику о том, как это повлияло на уровень “хулиганки”?
В.М.: Нам давали статистику по запросу КГГА, там было реальное уменьшение правонарушений, был значительный прогресс.
KV: В 2020 году заканчивается текущая депутатская каденция. Что Вы должны успеть сделать до того времени, чтобы гордиться собой?
В.М.: Чтобы я мог собой гордиться, мне нужно довести до конца все решения по скверам. Буду стараться успеть сделать это до 2020 года, хотя это и требует значительных усилий; но мы находим пути, подаем проекты на общественный бюджет и так далее. Для меня это, в первую очередь, благоустройство района, решение ключевых проблем по домам. ЖКХ и благоустройство.
Что касается Киева в целом – довести проект решения по алкоголю до конца, и навести ощутимый порядок с МАФами. Нужно освобождать большие площади. К примеру, есть Оболонская площадь, 6, где снесли огромное количество ларьков, и сейчас будут обустраивать сквер и фонтан. Я надеюсь это увидеть. Но таких мест должно быть больше. Жители каждого района Киева должны увидеть положительный результат от разгребания этого “шанхая”.
На фото: Парк “Наталка”, обустроенный на Оболони в том числе и при участии оболонских депутатов Киевсовета от фракции “Солидарность”
На фото: открытие сквера на Оболони, на Приречной, 17
На фото: открытие спортивной площадки в оболонской школе №170. Площадка была создана благодаря общественному проекту местных активистов и при поддержке депутата Михайленко, на слушаниях проект набрал около 500 голосов
Справка KV: 22 сентября 2016 года Киевсовет согласовал проект решения № 19/1023 “Об ограничении реализации алкогольных, слабоалкогольных напитков и пива в стационарных объектах торговли в Киеве” за подачей Владислава Михайленко. Решение, которое запрещало продажу алкоголя в магазинах с 23:00 до 10:00, сначала подвергли критике в Антимонопольном комитете в декабре 2016 года, а в апреле 2017 года его попытался обжаловать Киевский Хозяйственный суд, обязав своим постановлением депутатов Киевсовета отменить это решение. После переработки и доработки Михайленко снова подал на Киевсовет проект решения, которое было принято 27 сентября 2018 года со скрипом.
Заглавное фото: из открытых источников
