В рамках военного цикла материалов KV, в котором украинские воины повествуют о передовой, как она есть, публикуем историю участника добровольческого батальона “Правый Сектор”, который нес службу в одной из самых горячих и сложных точек фронта – поселке Пески.
Орк Философ, 21 год. Боец Добровольческого Украинского Корпуса “Правый Сектор”, несет службу в Песках.
Сейчас я в Днепре, ночь, третий час. Завтра на передовую возвращаться. Туда, где мне намного комфортнее, чем, например, дома. Или в Киеве.
Все потому, что “там” – каждый друг тебе и товарищ. Мы с ОУНом через дорожку буквально живём. Приходим к ним в гости и приветственное слышим: “О, вы кто? Правосеки? Ну, заваливайте!”.
Наш тамошний “дом” находится на локации “Музыкальная шкатулка”. Домик, кстати, неплохой. В нем раньше жил то ли прокурор, то ли судья. Он, насколько я понял, не захотел беседовать с “Правым сектором”, пояснять, откуда у него вообще это имущество и можно ли его купить на судейскую или прокурорскую зарплату. Пожертвовал его бойцам. Следует заметить – абсолютно добровольно пожертвовал (в любом случае, претензий не высказывал!). Да и не думаю, что он когда-либо еще захочет там жить. Тем более, что крышу дома танковым снарядом порушило. Причем, говорят, что какой-то “наш” танк стрелял (что с нашими танкистами и неудивительно). Хотя, это уже давненько было, еще до меня.
Наше жилье немножко попроще, чем, например, у 93-й бригады, позаимствовавшей дом у какого-то майора ГАИ. Причем, трехэтажный домик у гаишника был весь позолоте, обои, мебель – дорогущие, эдакое маленькое Межигорье. А у нас – всего два этажа. Жилой, в основном, подвал. Первый этаж – частично жилой, второй – оборудован под вещевой и продуктовый склад. Здесь, в принципе, все обустроено так, как и должно быть в казарме. Тепло, уютно, окон нет, но не сыро. Матрасы на полу лежат, – вообще отлично. Особенно, когда после двух суток приходишь “домой” еле живым. Есть тут также длинный дубовый стол, скамеечки, кресло-качалка. Антуражненько, одним словом. Мне нравится.
“Музыкальная шкатулка”
Небо и Земля
Сейчас “сепары” сидят себе на своих позициях, к нам “в гости” не ходят. Да и мы к ним особо не сунемся. По чистому полю шастать под пулеметами как-то не очень хочется.
У нас есть две позиции – “Небо” и “Земля”. Позиция “Небо” – смотровая – сидит занозой в заднице у “сепаров”, оттуда все-все просматривается.
И как они только не пытались взять её, даже танками лупили. Не вышло. Вышка железная – и та выжила, выстояла чудом, бедная…
Читайте также: Дневник солдата. Пейзажи поселка Пески напоминают скриншот из “Сталкера”
А мы сидим на “Земле”. Сиднем сидим, прямо скажем. И ни одна ж падлюка не подлезет повоевать, – скучно! В это время на “Небе” сторожит Апостол (позывной у парня такой). Говорит: “Эй, сепар, уже двенадцать, а я еще живой!”. Сепар в ответ: “Я еще успею тебя убить!” Сидим дальше, с их стороны – тишина… Апостол снова: “Ага, злякався, йо#@ний сцикун!” Дразнится.
С собакой Миной
Зато локацию “Jazz band” (миномётную точку нашу) “кошмарить” пытались постоянно. Один персонаж вылазил на дом или где-то запирался в квартире брошенной и по нам стрелял. Видимо, местный какой-то. В принципе, прятался он хорошо – мы его так и не нашли. Но стрелял всегда косо. Потому на него в конце-концов даже внимание обращать перестали.
С сепарами мы частенько по рации общаемся, это вообще стандартная тема, война-то позиционная – скучно. Бывают даже просто разговоры из разряда “привет-привет-как дела?”. Хотя, обычно с их стороны беседа не поднимается выше уровня “мамкуе#@л” или сообщений “вам сегодня #@зда”.
А еще у нас на локации полтора медика. Один – действительно медик, а второй – который считает, что он медик. Потому, что когда человек на открытую рану йодом льет, капельницу поставить не может, оно как-то не вызывает доверия…
Есть и отдельная локация для медиков, которые солдатов в госпитали отвозят. Вот они у нас – невезучие! То их танком переедет, то по ним “шмалять” начнут… Как-то раз они чуть не убились с пьяным танкистом. Бывало, с позиции “Мост” (на въезде в Пески, со стороны контролируемой Украиной территории) кто-то что-то не услышал по рации, и стали по нашим медикам пулять… “Везучие” люди, в общем.
Из источников новостей очень полезным считается телевизор. Мы обычно смотрим каналы “Россия1”, “Россия24”, “ОплотТВ” и “НовороссияТВ”. Выстрелили – ждем ближайших новостей, чтоб узнать результаты выстрела под заголовками а-ля “Каратели нанесли удар” по точкам. Потом себе думаем: “Ага! Надо взять левее”.
Отдельный разговор – телефонная связь, в Песках с ней весело. Те места, где она есть, простреливаются. Так и получается, что я сижу под обстрелом, и мама звонит. Трубку не беру, только СМСку отправляю “Всё хорошо, я занят”… И сам в ответ стараюсь звонить, когда все тихо.
В целом на “передке” много где “глушат” связь, но дозвониться можно. Помнится, танкисты нам в Киев звонили даже во время штурма аэропорта, когда “киборгов” выводили, просили, чтобы мы в интернете посмотрели, как ПКТ пристреливается.
Сегодня многое решают соцсети. Мой напарник, например, даже во время штурма сначала в Фейсбуке запостит, а уже потом думает, брать ему автомат в руки или еще один пост “запилить”.
Перемирие
Однажды приехали к нам “жандармы” – красивенькие, в форме, на которую даже мухи не гадили, с хорошим оружием, автоматики прямо всем, чем только можно, обвешанные: глушители, коллиматоры, ЛЦУ и т.п. А у нас – на двадцать три человека четыре автомата и один пулемет. Не знаю, как они ехали, но у них даже машинка чистенькая была. Они в штабе сидят, время от времени на пару деньков приезжают, это понять можно.
Но когда начинают нам рассказывать, как надо воевать, – это, скажем так, неприятно.
И вот, пока они у нас в доме сидели, один наш паренек решил приколоться: вышел на улицу якобы “по нужде”, а сам РГДху кинул. Так они сразу от звука взрыва под стол и полезли! Это ведь у них там “перемир’я” везде – и в Генштабе, и в штабе СНБО, и в МВД, и у Порошенко на даче… А у нас тут перемирия не было ни секунды.
Сказали, будет круто
Местные к нам относятся по-разному. В Попасной однажды человек просто сидел и чистил винтовку, а к нему оголтелая бабулька с палочкой и сумочкой пристала и вопит: “Убийца! Убийца!”. У меня лично инцидент был в даже дома, в Броварах. Идем по улице с мамой и сестрой. Я практически так же, как всегда, был одет – в камуфляже и вышиванке. И вот какое-то пьяное тело запевает “Бандера, Шухевич и Власов – кумиры пидо#@сов!”. А я иду, хочу ему дать в морду, но мама же сбоку… Думаю, как-нибудь потом увижу – гранату в зад засуну, но сначала всё же выпытаю у него: при чём тут Власов, а?
В начале войны я еще задумывался об идеологии, которая отличима от моей. Допускал, что, может, действительно пацаны с другой стороны за свои мировоззрения и со своим взглядом на ситуацию воюют. Но со временем, глядя на их поведение (особенно на то, как они с пленными себя ведут), понимаешь, что это – просто биомусор и те, у кого не спрашивали. Российские срочники, к примеру, вообще воевать не хотят, пачками в плен сдаются. “Правому Сектору”, между прочим!
Помимо биомусора и вояк есть ещё чурки, много чурок. Как-то даже странно получается: сидишь себе, никого не трогаешь, отстреливаешься время от времени, а на тебя бегут с криками “Аллах-Акбар!”. И ты тогда невольно задаешься вопросом “а я вообще на ту войну попал?”… Да там, в принципе, достаточно по рации послушать, чтобы понять, что на той стороне чурки какие-то сидят.
Однажды, было дело, поймали “сепара”. Говорит, что до войны был шахтером. На вопрос, зачем воевать пошел, ответил: “Сказали, что будет круто”. Или что-то в этом роде, даже не помню каким словами… Есть хохма старая, об одном таком персонаже в плену у “Правого Сектора”. Хотел с “фашизмом” бороться. С теми самыми фашистами, которые детей убивают, бабушек насилуют и тому подобное. Спросили у него, где же эти мифические фашисты, а он с полной уверенностью, мол, вы не фашисты, а вот есть там такой “Правый Сектор”, вот там фашисты! Когда ему сказали, что перед ним стоят настоящие “правосеки” – не вынесла душа поэта, умер. Не знаю точно, правда это или нет, однако в такие истории хочется верить.
Есть чем отстреливаться
Быть может, это немного пафосно прозвучит, но я чувствую себя воином. Это война, мы стреляем, в нас стреляют. На Майдане, например, мы были мишенями в тире. Здесь мы становимся сильнее. Уверен, мы выиграем эту войну. Даже не смотря на старания наших властей. Ведь сейчас, в отличие от ситуации на Майдане, у нас есть хотя бы чем отстреливаться.
