Киевское городское фентези о том, как нужно помогать хорошим инвестициям, потому что плохие пробьются сами, и как подчас непросто отличить их друг от друга.
Часть 6
Мэр Киева Виталий Кличко вошел в здание КГГА в ослепительно-красных трусах-боксерках с рваной дырой на незаметном месте – внутри буквы О в слове “BOSS”. С трусов свисали неопрятные водоросли, а когда чемпион проходил мимо ближайшего магазина “Рошен”, из них выпал небольшой, но активный рак. Продавщица завизжала и убежала за стенд с тортами, рак бросился следом, проворно цокая лапками, Кличко вежливо поздоровался с опустевшим прилавком и невозмутимо проследовал в лифт, стараясь делать вид, что не замечает болезненного благоговения в глазах прижавшегося к стенам муниципального планктона.
Нажав кнопку девятого этажа, Виталий зябко поежился, напряг гигантские мышцы перед зеркалом и, некоторое время полюбовавшись собой, из озорства приспустил боксерки. Лицо его разочарованно вытянулось: в трусах билось что-то маленькое и жалкое. Это была рыба бычок, и она была жива. Мэр расценил это обстоятельство как добрый знак…
С утра он ходил купаться на Гидропарк. Не то чтобы ему сильно хотелось голым в воду в этом холодном мае, но в последнее время по городу вновь поползли неприятные слухи об осенних выборах, а продемонстрировать избирателям какие-то достижения, кроме физических, пока не представлялось возможным: слишком мало времени прошло, слишком большое сопротивление оказывала бюрократическая система, оставленная коррумпированными предшественниками. Кроме того, Виталий очень хотел привлечь в Киев какие-нибудь инвестиции, чтобы процветать вместе хоть с кем-то, и пляжная инфраструктура столицы казалась в этом смысле самым выигрышным вариантом.
Подробнее: Новый купальный сезон столицы рискует стать очередным ляпом администрации Кличко (фото)
Спрятав джип неподалеку от метро, Виталий напустил на себя помятый вид утреннего пассажира подземки и пошел искать пляж, интуитивно двигаясь в сторону воды в плотном дыму мангалов, из которого то и дело высовывались неприятные усатые лица и звали на шашлык из мяса животных, перекрикивая лившиеся из пустых кафе песни про паренька, который с детства подружился с сигаретой и, бывало, по карманчикам шмонал, а также про выкидуху – память прошлых отчаянных дней.
Особого наплыва избирателей вокруг не наблюдалось, и Виталий уже начал жалеть о том, что приехал так рано, однако сомневался, что сумеет отыскать обратную дорогу к джипу или вообще хоть что-нибудь, но тут ему для разнообразия улыбнулась удача: протирая руками слезящиеся от дыма глаза, Кличко окончательно сбился с пути, налетел на мангал, запаниковал и ломанулся в кусты. Сзади его крепко схватили за штаны, Виталий рванул со всех ног, как на тренировках, и, отмахав с километр по пересеченной местности, неожиданно выскочил на пляж. Сзади за ним волочился помятый мангал, зацепившийся, как выяснилось, за брюки чемпиона кованым крючком для кочережки, а чуть поодаль, посреди пропаханной чемпионом просеки, угрожающе переминался с ноги на ногу его не менее помятый хозяин.
– Эй, уважаемый, пить будем? Гулять будем? – спросил он гортанным голосом, угрожающе помахивая кочергой. – Мангал поломал, пилять, шашлык-наценка много гулять типерь.
Кличко молча бросил в него мангалом, подняв тучу пепла, и человек с кочергой поспешно скрылся в кустах. Пляжные шашлычники, чадящие на берегу, одобрительно зацокали языками. Мэр сокрушенно пожал плечами, повернулся к воде, наткнулся на ржавый столб питьевого фонтанчика и случайно вывернул его с корнем. Пляжные шашлычники опять зацокали языками, самый смелый даже принялся делать приглашающие жесты, со значением указывая на горку одноразовых стаканов, но Виталий сделал вид, что не замечает: вряд ли кто-то из шашлычников имел киевскую прописку.
Осмотрев пустой берег, Кличко заметил в дыму одинокого рыбака в нарядных белых джинсах и реглане с блестками на низко опущенном капюшоне. Мгновенно воспрянув духом, Виталий направился к нему, расплываясь в широкой предвыборной улыбке и заодно выискивая взглядом кабинку раздевалки. Кабинка нашлась почти сразу же, чем удивила мэра настолько, что он на мгновение лишился бдительности и зашел в нее раньше, чем успел прикинуть, не слишком ли все гладко складывается. Под ногой что-то сразу же чвакнуло и поехало, Кличко в ужасе схватился за ржавые стенки, моля бога только о том, чтобы не упасть в то, что поехало под ногой, и обвалил раздевалку целиком. Страшно ругаясь сквозь зубы, Виталий выбрался наружу, кое-как оттер кроссовки случайным лопухом и, плюнув на ложные условности, разделся до боксерских трусов, справедливо рассудив, что купаться можно и в них.
Пляжные мангальщики опять зацокали языками в восхищении. Виталий как бы невзначай поиграл мышцами и, несколько чрезмерно напрягая ножную мускулатуру, направился к рыбаку.
– Ну что, клюет? – светским тоном спросил он, поддувая правый бицепс.
Рыбак что-то угрюмо пробурчал в ответ, не отводя глаз от поплавка.
– Как водичка? – настаивал Кличко, чувствуя, как внутри начинает медленно закипать раздражение. – Прохладно сегодня, не правда ли? Хорошо ли добрались?
Не дождавшись ответа ни на один из своих каверзных вопросов, Виталий с силой пожал плечами и неожиданно бросился в воду, подняв тучу брызг.
– Ай, хорошо! – закричал он изо всех сил, пытаясь привлечь внимание избирателей с противоположного берега. Левая нога мэра провалилась по колено в ил, правая зацепилась за водоросли, и он упал лицом вниз, забившись в отчаянной попытке освободиться.
– Гребаные купальщики, – злобно сказал рыбак, вытаскивая удочку. – Понажираются с утра. Попался б ты мне в Непале, гнида.
Голос его показался Виталию неожиданно знакомым. С утробным бульканьем вырвав левую ногу из ила, он обернулся к избирателю и узнал в нем бывшего руководителя ГСЧС Зоряна Шкиряка.
– Смотрите, кто тут у нас! – удивленно сказал Шкиряк. – Тебя что, тоже с работы выгнали?
– Еще чего, – буркнул Кличко, разгоняя руками поднявшийся со дна ил и одновременно пытаясь выдрать правую ногу из водорослей. – Я с блядями, в отличие от некоторых, под самолетами не валяюсь.
– Ишь ты, как заговорил, – неприязненно сказал Шкиряк, бросая в лицо Виталию горсть размоченной прикормки. – Скажи лучше, в Вену к Фирташу давно ездил?
– Тихо ты, – сказал Кличко, с опаской посмотрев в сторону мангальщиков, непрерывно цокавших языками, – нет его там.
– А откуда ты знаешь, что его там нет? – вскинулся Шкиряк. – И не вздумай врать, я плоть от плоти советник Авакова.
Кличко, кряхтя, выбрался на берег и уселся на кучу мусора.
– Так что, клюет? – примирительно спросил он.
– Ну, как тебе сказать, – загадочно ухмыльнулся Шкиряк и, заговорщически подмигнув, проглотил две таблетки. Поплавок у него тут же потопило, и бывший глава ГСЧС выудил из Днепра небольшого крокодильчика.
– Мелочь, в основном, – небрежно сказал он, отпуская улов обратно в реку. Крокодильчик стремительно рассек воду, разогнался и, взлетев над поверхностью, пошел на бреющем вниз по течению.
Кличко торопливо вскочил и, мелко крестясь на смутно виднеющиеся купола Лавры, побежал на работу.
– Вот так и живем, – горько сказал Шкиряк, глядя на ползущего по поплавку окуня в кроссовках. – Плоть от плоти, тоже мне.
На работу Кличко добирался трудно. Сначала выяснилось, что кто-то украл у него одежду. Пляжные шашлычники разводили руками, но самый смелый, тот, что со стопкой стаканов, украдкой показал на просеку, и Кличко сразу же кинулся туда, смекнув, что его вещи утащил мстительный мужик, в которого он запустил мангалом. Мужика он нашел почти сразу, по запаху догорающей одежды, но поймать не смог, потому как тот сразу же бросился наутек, умело маневрируя между ларьками, мангалами и кучами дров, в которые мэр неизменно врезался, подняв в зоне отдыха нешуточный переполох. Вслед Виталию неслись проклятия, кто-то втихаря пропалил ему трусы раскаленной кочергой, кто-то сунул в руку бутылку с паленой водкой, приехала милиция, которая тут же принялась пить и гулять, и Кличко, случайно наткнувшись на свой же джип с воткнутым в переднюю шину шампуром, решил, что ему пора, и побыстрее…
– Инвесторы не звонили? – деловито спросил он у секретарши, входя в приемную.
– Нет, Виталий Владимирович, – ответила секретарша, зачарованно разглядывая букву “О” на трусах шефа. – И воду горячую так и не дали.
– В Днепре купайся, – посоветовал Кличко, машинально поддувая бицепсы. – Я, например, только что оттуда, отличное место для инвестиций.
Войдя в кабинет, он сунулся было к шкафу за запасным костюмом, но тот открылся сам, и навстречу мэру выплыла устрашающая фигура в чем-то весьма напоминающем балахон ку-клукс-клана, только камуфляжной расцветки. В руке фигуры был грубо сколоченный деревянный крест в человеческий рост, снабженный подставкой, как у новогодней елки.
– Блин, ты еще кто такой? – нервно спросил Виталий, запоздало жалея, что не додумался прихватить из Гидропарка шампур или, в крайнем случае, кочергу.
– Власть белым, брат, – сурово сказала фигура и, установив крест посреди кабинета, облила его бензином из фляжки. – Украина для украинцев.
Кличко бросил нервный взгляд на дверь комнаты отдыха, но призрак Аделаджи молчал, судя по всему, забившись под диван: Сандей был смел, но не безрассуден. Фигура, между тем, запалила крест и, усевшись на подоконнник, непринужденно закурила.
– Красиво, да? – сказала она. – Зови меня Белый Вождь. Мы – кияне!
– Ты кандидат в мэры Билецкий, что ли? – догадался Кличко, сразу повеселев. – Чудо третьяковское?
Фигура поскучнела, принесла из душа тазик с запасной водой, которую Виталий предусмотрительно держал на тот случай, если холодную Ринат тоже отключит, и щедро залила крест. Кабинет наполнился чадом, словно Гидропарк, и на какое-то мгновение мэру показалось, что сейчас гость спросит, не будет ли он пить и гулять.
– При чем тут Третьяков, не понимаю, – хмуро сказал нардеп Билецкий, откидывая с лица балахон. – Вот почему как какая-то ерунда, так сразу Третьяков?
– Ну, вот как-то так оно всегда, – пожал плечами Кличко, – сам удивляюсь.
– Я тоже удивляюсь, – буркнул за дверью комнаты отдыха призрак Фирташа.
– Вот я, например, у Фирташа ни копейки не взял, и сплю теперь спокойно! – громко сказал Кличко. – И ты ни у кого не бери, Белый Вождь, особенно у олигархов. Другое дело – инвесторы.
– А что инвесторы? – заинтересовался Билецкий.
– Ну, это такие люди, с которыми хорошо процветать вместе, – туманно объяснил Кличко.
Из-за двери комнаты отдыха раздался сатанинский хохот Фирташа. Кличко поморщился. В дверь постучали.
– Инвэстыции-шминвэстиции, каму инвэстиции? – радостно сказал мужчина в кепке, с накладным длинным носом и усами, входя в кабинет. – Вах, дарагой, да ты нэ адын, гварцители-саакашвили!
Билецкий напрягся и потянулся к фляжке с бензином.
– Спокойно, Белый Вождь, – улыбнулся Кличко. – Это мой реформаторский грузин, он у нас отвечает за инвестиции.
– Атвичает, ох атвичает, пиросмани-джугашвили! – радостно подтвердил реформаторский грузин. – Куда инвэстыции хатим, дарагой? Гидрапарк-шмидрапарк хатим? Инфраструктура-шминфраструктура хатим? Водный горка-шморка, раздывалка-шмаздывалка, биотуалет-шмиотуалет, да? Хатим?
Билецкий растерянно посмотрел на гостя, встал, взял свой злосчастный крест и пошел к дверям с совершенно раздавленным видом. Было ясно, что комбат ничего не понимает в экономике.
– Эх, дарагой, ивэстиций пэрвий сорт, мамой клянусь! – блаженно заулыбался первый заместитель главы КГГА Игорь Никонов и, поправив накладной нос, шмякнул на стол тоненькую папку с грифом “Инвэстиции, да”. – Лучше такой инвэстыций нэ видел даже мой дэдушка Автандыл!
– А что там? – с приятным любопытством спросил Кличко, пододвигая к себе папку.
– Сэть шашличных “Вэсолый мангалщик”! – торжественно объявил реформаторский грузин. – Очинь, очинь весолый мангалщик, двадцать-тридцать мангалов в ряд па всэму берегу река Днэпр! Шашлык-машлык! Водка-шмодка! Пиво-шмиво!
– А вот эти, как их, водные горки, то есть шморки? – осторожно спросил Кличко.
– Ай, паслушай, дарагой, зачэм этот балаган, павлиашвили-кушанашвили? – укоризненно сказал Никонов. – Шашлык-машлык, дарагой, шашлык-машлык! Инвэстиций пальчик оближешь, клянусь мой дядя Заратустр!
– Ну вообще-то да, – признал Кличко, расписываясь в папке. – Хорошее дело для города, полезное. Теперь ты у меня будешь еще и инвестиционный грузин.
Никонов скромно, но с достоинством улыбнулся, достал откуда-то рог с чачей и принялся разливать ее по рюмкам. Кличко, наконец, добрался до шкафа, надел запасной костюм и подошел к окну. За окном пролетел крокодильчик Шкиряка. Виталий поспешно задернул шторы.
Читайте также:
Часть 1: “Сливки-ленивки”
Часть 2: Декоративная гусятница
Часть 3: Реформаторский грузин
Часть 4: Осиновый кол Сандея
Часть 5: Блендер в штанах
Василий Рыбников специально для “КиевВласть”
